Дневник, 2005 год [январь-сентябрь] - Сергей Есин

А что касается качества письма — задам простенький, как гамма, вопрос: любите ли вы Шолохова? А любите ли Солженицына? И что с того, что книга Распутина "Дочь Ивана, мать Ивана" признана лучшей иностранной книгой в Китае. А замечательный русский прозаик Михаил Тарковский совсем не уступает блистательному стилисту Асару Эппелю. Если бы, фантазирую я, организационную кашу варил не только победительный вкус Ирины Барметовой ("Октябрь"), Натальи Ивановой ("Знамя") и некоего издательства, принадлежащего на паях крупному чиновнику агентства по массовым коммуникациям и печати, если бы в качестве помощников повара на этой экспертной кухне допустили кого-нибудь из "Нашего современника", имеющего, кстати, журнальную подписку большую, чем либералы, демократы и прогрессисты, то, смотришь, имели бы в уравнении другие цифры. Но всё это лишь литературные мечтания!

"Литературная газета" писала уже в статье, подписанной неувядающим со времён Чаковского псевдонимом "Литератор", о большом количестве в официальном списке русской делегации писателей, живущих за рубежом. Ну, в конце концов и Тургенев жил "там", а печатался "здесь". Правда, ездил туда и обратно не за счёт казны. Родина у нас, конечно, широка и обильна, но стоило бы больше заботиться о наших, ещё неустроенных. Но здесь, повторяю, нужна другая оптика. С переменой оптики открываются иные аспекты.

Как, оказывается, важно правильно и точно называть учреждения. Только образовали агентство по массовым коммуникациям и печати, как тут же наступила путаница. Литература, как монеты в кружке нищего, перемешалась с телевидением. Кто писатель, кто телеведущий? Но зато какие возможности для саморекламы, взаимного, как и при секретарской литературе, опыления и продвижения близких, родных и товарищей по лагерю. Один из экспонентов этой выставки, член делегации и замечательный писатель-романист, мне жаловался: я со всеми этими телеведущими в прекрасных отношениях, но разве кто-нибудь из них позовёт меня в свою передачу? А теперь вопрос на засыпку: чем критик и телеведущий А.Архангельский отличается от критика А.Немзера? А автор эротического романа "Русская красавица", изданного в 36 странах, отличается от Виктора Пронина, по роману которого снят "Ворошиловский стрелок"? А Карамзин, Соловьёв и Ключевский нашего времени, хороший в прошлом драматург Эдвард Радзинский! Петросян в истории! Но кто заикается об антиисторизме? Зато как же когда-то правили тоже по-своему ангажированных исторических писателей В.Пикуля и Дм. Балашова. О Татьяне Толстой не говорю, как писательницу я её люблю, у нее социальное чутьё и русская речь, которой могут позавидовать и правые, и левые!

Но хватит сеять раздражение неудачника. На этой выставке было много и хорошего. Посетители не только не понимали, о чём говорили и писали писатели. Есть большая, достаточно победная статистика. Мне тоже в этом победительном ряду нашлось местечко. Нашлись и для меня аудитория и магазин ИМКА-Пресс, где я разделил хлеб-соль с Мих. Шишкиным, интересным и талантливым писателем, замечательным собеседником, живущим в Швейцарии. Он хорошо рассказал о планах относительно нового своего романа. Писатель ведь всегда пишет о том, чем живёт, — я всегда пишу про Литинститут, а Миша Шишкин, работающий в какой-то конторе по эмиграции, рассказал историю о двух мальчишках, решивших остаться жить в прекрасной горной западной стране Швейцарии, поскольку в России одного из них насиловал то ли отец, то ли отчим, другого пытались забить в Чечне. Но выяснилось, что всё это они придумали, а сами из не зависимой от России Прибалтики. Каждый пишет, что видит, каждый пишет, как он дышит.

Я внимательно обошёл стенды нашего русского пространства выставки. Ну, конечно, есть определённая узость взгляда. Но много хорошей беллетристики и литературы. Д.Быков, Л.Улицкая, В.Попов, А.Королёв, А.Маринина (кстати, очень достойная, спокойно себя ведущая, не суетящаяся женщина и, главное, ни на что не претендующая, а вы попробуйте-ка написать так, как она!). Тут и наши замечательные модернисты Пригов и Рубинштейн, который вообще впервые в мировой практике стал писать "стихи на карточках". Жалею, что нет ни одной книжки покойного Юрия Кузнецова, поэта Божией милостью. И почему не я? Вот оно — малодушие!

Конечно, всегда сорвёшь сочувствие, если поёшь о прошлом режиме, о сталинских зверствах, о коллективизации, о тоталитаризме. Ещё Стендаль заметил — кажется, в "Истории живописи в Италии", — что в музеях посетители скорее рассматривают на картинах мучения грешников в аду, нежели изящное. Простор огромный — от Чечни до смертной казни. Но порой и о России говорили хорошо и уважительно. Да и вообще приятно, что, несмотря на все издержки, публика и газеты заговорили о русской книге, а не о "Юкосе" и Грозном. Но здесь я сосредоточусь не на писателях. Замечательно прошло представление изданий Русской православной церкви. Рассматривал наших прекрасных художников-иллюстраторов. Больше всего люблю Бориса Алимова — художники расположены на стенке, в тесноте, но зато теснота не позволяет что-нибудь украсть, как на Франкфуртской выставке украден был оригинал другого нашего прекрасного графика, брата Бориса — Сергея Алимова. От начала до конца отсидел я и представление книжных премьер Российским гуманитарным фондом. Вот несколько строк из моего дневника.

"Скорее дружески, — выступал В.З.Демьянков, — нежели из-за внутреннего интереса, пошел слушать круглый стол "Роль книгоиздания в развитии международных и научных и культурных связей", и вот тут для меня возник некий сюрприз. Хоть в чём-то у нас оказался прорыв. "За последние 10 лет мы, собственно, открыли горизонты нашей общественной мысли" (членкор Владислав Лекторский, главред "Вопросов философии"). Здесь академик в первую очередь имеет в виду "вспоминание" и "раскрытие" ряда имён русских философов. "Чтобы чужое было понятно для своих, мы хотели бы понимать друг друга лучше и лучше". Это уже профессор В.З. Демьянков, который приводит много примеров по выпуску книг по литературоведению и лингвистике. "Едва ли не единственная организация в стране — Андрей Юрасов, директор Российского гуманитарного научного фонда, — которая противостоит деинтеллектуализации страны", крупнейший в мире институт, поддерживающий "издание книг социальных наук".

Как приклеенный, час просидел я на берёзовом пне и во время представления Русского музея — одного из самых величественных российских учреждений. Именно на этом представлении, кои сейчас совсем не по-русски называются презентациями, пришла в голову мне тихая мысль. Мы всё думаем, чем удивить Европу и чем поразить! А теперь представим себе, что наряду с Русским музеем, отмечающим свой юбилей, "презентуем" и наш Литературный институт, которому только что стукнуло семьдесят. Какой иной институт мог бы продемонстрировать столь плотный отряд вышедших из него классиков! Да и переводчиков с французского хотя бы показали, потому что это единственное в России учебное заведение, которое готовит переводчиков французской художественной литературы на русский язык. Могли бы тут познакомить и с двумя легендарными преподавателями, работающими с нашими "французами", — Александром Ревичем, фронтовиком, переведшим "Героические поэмы" Агриппы д'Обинье (Госпремия 1998 г.), и Кириллой Романовной Фальк, внучкой Константина Станиславского и дочерью легендарного художника.